На дверце старинного комода выступило пятно странной формы.
– Серёж, что это? Ты кофе пролил? Я ж просила есть и пить только на кухне.
– Ничего я не проливал, – голос Сергея звучал искренне. Он подошел к комоду и, посмотрев на пятно, пробурчал: – Говорил же, зря согласились, – Серёже и раньше не нравилась мебель, оставшаяся в наследство от старых хозяев, – пусть бы за свой счёт всё выбрасывали. Сдалось нам это старьё!
– Да? – взвилась Оля. – Ты предпочитаешь жить в пустой квартире? И складывать вещи на пол?
– Купили бы новые шкафы, – не слишком уверенно огрызнулся Сергей.
– Купили бы? Не знала, что у тебя остались деньги. Может, долг родителям и банку отдадим, а потом будем выбрасывать то, что есть?
Но дело было не только в деньгах. Оле нравилась старая мебель, она «шла» немного запущенной однокомнатной квартире в сталинском доме. После съемной студии в панельке высоченные потолки, широкие подоконники, лепнина и прочие «остатки былой роскоши» казались склонной к романтике Оле атрибутами сказочного замка.
Оля утверждала, что комод сделан из карельской берёзы. В бежево-коричневых узорах на дверцах угадывались рога оленей, королевские короны, гривастые львы. И вдруг неизвестно откуда появилось пятно ржавого цвета.
Оля провела по пятну пальцем. Сухо. Дверца не поцарапана и не испачкана. Оля попыталась стереть пятно влажной тряпкой, потом протерла средством для мытья посуды. Всё напрасно. Применить что-то более действенное побоялась: можно повредить дерево. Оставив попытки справиться с загадочным пятном, Оля поехала в институт.
Читать дальшеВернувшись домой после занятий, Оля первым делом подошла к комоду. Пятно не только не исчезло, но выросло. С одной стороны – вытянулось, с другой – округлилось.
– Может, это грибок какой? – предположил Сергей, когда пришёл с работы. И, как всегда делал в непонятных ситуациях, полез в интернет.
– Странная история, – доложил он жене через полчаса, – никаких правдоподобных объяснений нашему пятну я не нашёл. Будем наблюдать.
К субботнему утру невнятное пятно «дозрело» до совершенно чёткого, словно фотографического или нарисованного тщательной рукой художника-реалиста изображения. На дверце комода красовался старинный ключ. Массивный, с одной бородкой. Головка похожа на сердечко.
– Хм, – Сергей покачал головой, – утешает только то, что это ключ, а не какая-то клякса. Ничего смотрится, не портит общего вида.
– При чем тут вид, – возмутилась Оля, – как ты не понимаешь, ведь это неспроста. Это какое-то послание!
– Оль, ты что? Всерьез? Никогда не замечал у тебя склонности к мистике.
– А я никогда не видела, чтобы на мебели вот так появлялись ключи. А теперь вижу. И понимаю, что с этим нужно что-то делать.
– И что ты собираешься делать? Колдунов позовём? Или экстрасенсов?
– Очень смешно. Лично я собираюсь искать замо́к. А ты можешь делать что хочешь.
– Какой еще замо́к? – не понял Сергей.
– Раз есть ключ, должен быть и замо́к, – уверенно ответила Оля. Сергей только покачал головой и отправился в магазин за продуктами: в холодильнике, как всегда, могла бы мышь повеситься.
Когда через полчаса он вернулся, в квартире никого не было. Сергей позвал жену, заглянул в комнату, кухню, санузел. Пусто. И, похоже, тут кто-то проводил обыск: вещи разбросаны, в кухне стоит стремянка. Сергей растерялся. И вдруг над головой послышался шорох.
Иррациональный страх сжал горло, и Сергей спросил: «Кто там?» Вопрос был глупым, голос – хриплым.
– Кто же еще, конечно, я! Ты зачем стремянку отодвинул? Как я слезу?
Сергея, выдохнув, вернул на место стремянку и помог жене слезть с антресолей.
– Говорила я тебе, надо было сразу туда залезть, – Оля, пыльная и грязная, но полная энтузиазма, похоже, не заметила, что до смерти перепугала мужа, – представляешь, эти антресоли тянутся далеко-далеко. Значительно дальше нашего коридора. Я до конца не долезла, потому что темно. Я ж не знала, что они такие длинные, а то бы взяла фонарь. Кстати, а у нас есть фонарь? Или можно телефоном подсветить.
Сергей молча смотрел на юное лицо жены. В какой-то старой комедии герой говорил, что жениться нужно на сироте. За два года брака любящий муж Сергей никогда не думал о том, что жениться нужно на ровеснице. Но сейчас именно эта мысль настойчиво билась в мозгу. Хотя, тут же подумал Сергей, Оля и в тридцать пять, наверное, будет способна удивлять.
Они чуть не разругались окончательно, пытаясь решить, кто полезет на антресоли с фонарём. Сергей стоял насмерть: неизвестно, насколько прочные перекрытия у старого дома. Ольга тут же обращала его доводы против него же: если перекрытия непрочные, то нужно лезть ей, она легче. В конце концов решили бросить жребий. Повезло (повезло ли?) Сергею.
Он был уверен, что антресоли только показались Ольге длинными: темнота, теснота, волнение вполне объяснили бы её ошибку. Но, бросив взгляд на освещенное фонарем пространство, Сергей понял, что жена права. Антресоли тянулись значительно дальше, чем коридор их квартиры внизу.
Обычно люди забивают антресоли и чердаки всяким хламом. Но старые хозяева либо не хранили тут ненужных вещей, либо очистили антресоли перед отъездом. Только пыль и обрывки бумаги, больше ничего не увидел Сергей, продвигаясь ползком по узкому лазу.
Поначалу он слышал приглушенный голос Оли. Это она придумала петь песни, чтобы он понял, когда покинет ту часть антресолей, что идёт над их квартирой. Потом голос пропал.
Он все время смотрел на часы: чувство времени в тесноте антресолей терялось. Сергею казалось, что он слышал Олин голос не меньше часа, хотя на самом деле через четыре минуты голос стих. А еще через девятнадцать минут Сергей упёрся в стену.
Антресоль не кончилась – просто раздвоилась. Почти как в сказке: налево поползёшь, направо поползёшь. Только прямо пути не было, и неизвестно заранее, что ждёт при выборе каждого из двух путей.
Сергей пополз направо, потому что сил уже почти не осталось (девятнадцать плюс четыре – двадцать три? это он так вымотался за двадцать три минуты?), а повернуть направо было сподручнее. Еще десять минут – и фонарь оказался не нужен.
Поток яркого дневного света заполнял пространство. Теперь это уже была не антресоль, похожая на лаз, а довольно высокий и не слишком узкий коридор. Сергей смог встать, выпрямиться во весь рост, вздохнуть полной грудью. И воздух был не пыльным и спёртым, а свежим и каким-то необычным, словно ионизированным.
Сергей рванулся к свету и… наткнулся на сетку. Сетка? Или правильнее назвать препятствие решеткой? Во всяком случае, очень тонкие, но необыкновенно прочные металлические нити, сплетенные в замысловатый узор, не рвались под нажимом, их невозможно было разрезать складным ножом.
А между тем в полуметре от препятствия Сергей видел край крыши дома. Наверное, это была крыша, потому что за ней было небо. И крыши других домов.
Дома? А может, это были деревья, похожие на дома? Почему Сергей подумал про деревья? Разве эти дома были зелеными или коричневыми, разве у них были ветки и листья?
По небу летали птицы и странные летательные аппараты, похожие одновременно на птиц, на дроны и на картинки из фантастических книг. В летательных аппаратах передвигались люди. Но люди ли? Сергей не был в этом уверен, разглядеть как следует мешали одежды, похожие на разноцветные очень тонкие, смазывающие черты лиц и очертания фигур скафандры.
Один из летательных аппаратов подлетел вплотную к краю крыши. Глаза сидящего в аппарате существа смотрели на Сергея, губы не двигались, но Сергей понимал каждое непроизнесенное слово.
– Мы рады, что ты нашёл путь. Принеси ключ и открой дверь.
Человек поднял обтянутую скафандром руку и указал на сеть. Только теперь Сергей увидел, что в середине нити сплетаются в узор, напоминающий замочную скважину.
Сергей повернулся и пошёл назад. Скоро проход сузился и снова превратился в тесную пыльную антресоль. Он дополз до места, где налево был путь домой, а прямо – в неизвестность. Сергею хотелось вернуться к Ольге. И надо было (или не надо?) выполнить указание человека в скафандре. Но, вопреки желанию и своему, и незнакомца, он пополз вперёд.
Тут антресоль не расширялась, до конца оставаясь узкой. И в конце пути не было препятствий. Когда Сергей вылез на крышу, почему-то сразу стало ясно, что внизу шумит хорошо знакомый родной город.
На крыше стояла голубятня. Такие Сергей видел в старых фильмах, а «вживую» только один раз, в маленьком городке, где жили его дед с бабушкой. В голубятне сидели голуби: сизые, и пёстрые, и один белый. Достаточно было беглого взгляда, чтобы понять: голуби скоро погибнут. На дверях голубятни висел большой ржавый замок, и птицы умирали от голода и жажды.
На обратном пути Сергей не смотрел на часы. Ему казалось, что он ползёт очень быстро, но, может, он ошибался. Только услышав голос Ольги (она послушно пела уже чуть-чуть охрипшим голосом), Сергей понял, как устал и как ему хочется пить.
Ольга, выслушав мужа, ничем не выказала удивления или испуга. И не колебалась ни секунды:
– Ключ надо вырезать, ты сумеешь?
Сергей сумел, хотя никогда не мог похвастаться золотыми руками. Поймав на лету выпиленный ключ, Оля сказала:
– На этот раз пойдем вместе. Ты впереди. И не спорь.
Сергей и не спорил, понимал, что бесполезно. И они поползли: впереди – Сергей с фонарём и большой бутылкой воды, сзади – Ольга с ключом и мешочком. Ползли молча. И только когда впереди показалась стена, Сергей понял, что не обсудил с Ольгой самое главное. Вдруг они, как это частенько бывало, разойдутся во мнениях?
Он остановился. Тут же послышался взволнованно-рассерженный голос Оли:
– Что случилось?
– Ничего. Я только…
– Отдыхать будем потом. Сам говорил, голуби на последнем издыхании.
Хм, в главном они совпадают.
Сергей волновался: вдруг он плохо вырезал ключ, и тот не войдет в скважину замка? Или сломается? А что, если ключ – вообще не тот?
Но ключ подошел, и дверь открылась, и голуби, напившись воды и поклевав крупы, взлетели разноцветной стаей над городом. И они с Олей стояли, обнявшись, на крыше и смотрели на полёт голубей, а потом искали в переплетении улиц свой самый-самый первый дом со съемной квартирой.
Стемнело. Город внизу расцвёл сотнями огней. Пришла пора возвращаться. Ольга хотела вытащить ключ из ржавого замка, но он не поддавался. Сергей пришёл ей на помощь, потянул ключ, и тот сломался. В руках Сергея осталась только головка, похожая на сердечко.
– Я так и знала, – прошептала Ольга. И оба не удивились, когда, достигнув поворота антресолей, увидели, что никакого ответвления направо нет.
– Интересно, если мы завтра заберемся на антресоль, она будет такой же длинной? – крикнула Оля из ванной. Сергей не ответил. Оля с мокрым лицом и полотенцем в руках зашла в комнату. Сергей стоял перед старинным комодом и рассматривал на совершенно целой дверце бежево-коричневый узор, похожий на оленьи рога.
