– Все! С меня хватит!
– Но, дорогая…
– Я не намерена больше оставаться в этом доме ни на минуту! – женщина, схватив сумочку, выскочила за дверь, оставив мужчину недоуменно стоять посреди комнаты.
В соседней комнате что-то грохнулось, зазвенело разбившееся зеркало и послышался чей-то тоненький смех. Мужчина, испуганно оглянувшись и перекрестившись, выскочил вслед за женой.
***
– Какой чудесный домик! Вживую он еще лучше, чем на фото в объявлении! – весело воскликнула Шани, привычным жестом откидывая назад каштановые локоны, лезущие в глаза, и с восторгом оглядывая небольшой, утопающий в зелени одноэтажный дом. Хозяйка сдаваемого жилища лишь обреченно кивнула и тяжко вздохнула. – Но, прошу прощения за вопрос, почему так дешево? Для любителей уединения, уставших от суеты крупных городов, – идеальное место. Окраина городка и тишина. Сам домик хоть и старый, но в прекрасном состоянии, видно, что о нем заботились. Вокруг такой шикарнейший сад. Рядом море. И вся эта прелесть за такие копейки?
– Ну-у-у, как вам сказать… – замялась женщина, с суеверным ужасом косясь на дом. – Не уживается здесь никто! Бабка здесь моя когда-то жила. Алатыркой звали. Ее в городе ведьмой нарекли, а это место так вообще стороной обходить старались. Я-то во все эти бредни, естественно, не верила, а после ее смерти решила туристам всяким и прочим приезжим этот дом сдавать. Дополнительный доход, как-никак. Да вот только никто больше недели не выдерживает. А чаще всего уже через несколько дней бегут отсюда. Жалуются, что вечно что-то стучит, падает, другие какие-то звуки слышатся, смех, чьи-то шаги. Особенно по ночам. Вещи пропадают. Огонь в камине вообще своей жизнью живет. И всякая другая паранормальщина происходит.
Читать дальшеШани усмехнулась, кажется, понимая, что тут творится, и протянула оплату за первый месяц. Поглядев на нее как на умалишенную, хозяйка быстро сцапала деньги, протянула ключи, пробубнив что-то типа: «При выезде из дома раньше оплаченного срока деньги не возвращаем», – и торопливо ушла к припаркованной рядом машине, скорее уезжая.
– Ну что, господа духи, будем жить дружно? – фыркнула девушка, поднимаясь на крыльцо и входя в дом.
***
Нынче в подвале дома было шумновато. Эта наглая молодая девчонка жила тут уже практически целый месяц и даже никуда не собиралась сбегать, несмотря на все старания местной нечисти. Вот и решили они устроить совет, обсудить, что делать-то им дальше.
– Да что ж это за молодежь нынче пошла! Где ж такое видано! Бывало, уронишь пару ложек, постучишь по кастрюле, пройдешься по дому, топая как можно громче, и этих якобы хозяев дома только пятки сверкают! А теперь… – сокрушалась Домовиха. – Уж что мы только ни делали, а ей хоть бы что! Улыбается добродушно, журит и идет порядок наводить.
– Не переживай, дорогая. – Домовой погладил свою женушку по голове и пробурчал: – Найдем и на нее управу. Ибо неча тут всяким сомнительным личностям в доме нашей Алатырки жить.
– Сколько раз я ее платье поджигал-то, когда она мимо камина проходила, пепел вокруг постоянно разбрасывал, что-нибудь спалить пытался. И что вы думаете? Ничего! – негодовал Огневик. – Так мало того, она ж мне тут намедни поленьев березовых притащила! Единственная из всех людишек, что жил здесь. Тем лишь бы какой гадостью меня накормить. Бумаги всякие, газеты, какие-то щепки жалкие.
– А мы-то как ей пакостим! Уж даже не знаем, что и придумать еще! Быть может, кто-нибудь идеек подкинет? – проканючили в один голос Матохи. – Вот вчера только было. Резала она там какие-то свои травы, чтобы сушить потом, а мы – р-р-р-раз! Ножичек и соскользнул ей по пальцу!
– Точно! Точно! – подпрыгнул Хихикун. – Я еще у нее тогда за спиной смеяться начал! А она мне и говорит обиженно, не стыдно ли нам всем на нее одну набрасываться, и ушла за аптечкой.
Сверху вдруг послышался стук, а следом сонный и недовольный голос Шани:
– Господа нечистая сила, а можно немного потише там меня костерить? Спать мешаете, между прочим. Мало того что шумите, так я из-за вас уже полчаса лежу икаю. Вспоминайте меня не так активно, пожалуйста!
Духи удивленно переглянулись.
***
Хохлик подобрался к заснувшей в кресле девушке, выудил из-за пазухи огромную иглу с ниткой и уже намеревался пришить подол платья к креслу, как услышал недовольный голос:
– И что это такое ты творишь? Будь добр, потрудись объяснить.
Помощник Домового подскочил от неожиданности, выронил иголку и повернулся на голос.
– Да я это…Там... Ну… – растерялся он, увидев владельца голоса.
На пороге дома сидел крупный пушистый черный котяра и сурово взирал на вконец растерявшегося духа.
– И не стыдно тебе? К остальным это тоже, к слову, относится. Она к вам со всей душой, а вы… Словно Злыдни какие-нибудь.
– Но ведь это дом Алатырки... – попытался протестовать Хохлик.
– Был, – безапелляционно прервал его Кошкалачень, который когда-то был котом почившей ныне хозяйки, и, пройдя к спящей девушке, запрыгнул ей на колени. – А теперь это будет ее дом.
Шани, почувствовав, как кто-то топчется у нее на коленях, приоткрыла одно веко и встретилась взглядом с парой ярко-зеленых глаз:
– И тебе добрый день, – усмехнулась, потянувшись и осторожно почесав кота за ухом. – Ты тоже из этой воинствующей братии? Или с тобой мы все-таки будем мирно жить?
– Будем, – человеческим голосом заявил котяра, потерся о протянутую руку, устало зевнул и свернулся клубочком, пробормотав напоследок: – Только всякими консервами и сухими кормами меня не корми. Ненавижу их.