Я стояла почти на самом краю и держала своего ангела на руках. Небо молчало, изредка погромыхивая далекими раскатами и поблескивая молниями. Я почти видела хмурое, тяжелое лицо, нависающее над Городом, но прекрасно понимала, что это моя фантазия. Что это я жажду присмотра и внимания, обвинения и оправдания.
– Погляди, они крылаты…
Сначала мне показалось, что это сказал Макс, следовавший за мной безмолвной тенью. Но он повторил эту фразу иначе:
– Гляди! Гляди вниз… – и я поняла, что первым шепнул мне мой Иннуэль. Что он смотрит на меня лучистыми глазами – и надежда вспыхнула… Но он был таким же холодным и слабым. И мерцающие алые полосы на его спине никуда не девались, огибая острые треугольники лопаток и очерчивая выступающие позвонки.
Макс вскочил на бордюр крыши; я почему-то не боялась за него.
Подошла поближе, вглядываясь в толпу. Вначале я не понимала, что вижу. Хотя ставшее почему-то очень острым зрение позволяло мне разглядеть даже мороженое в руке маленькой девочки и номер скорой помощи, стоящей на краю площади.
– Они крылаты…
Читать дальшеЭти крылья не были похожи на крылья ангелов. Прозрачные, как кисея, мерцающие и темные – или, напротив, светлые, искристые. Покрытые хрупкими узорами, похожими на морозные рисунки, а то и на вязь сосудов.
Эти крылья были не у всех. Я переводила взгляд с одного на другого и видела – нет крыльев вон у той женщины, и у того мужчины, и у той группы людей. Но они тоже мерцали, эти люди, едва заметно, но искрились. Это было странно и красиво.
– Люди крылаты, Макс, – это была уже я. Растерянно глядела на него. Такого же растрепанного, почти незнакомого, но понятного Макса. Он посмотрел на меня.
– Ты тоже, – сказал негромко. И улыбнулся. Я не стала ему ничего говорить – я видела прозрачные рыжие полотнища вокруг, над ним и над собой.
– Они всегда были крылатыми, – тихо сказал кто-то за нашей спиной, и Макс соскочил с бордюра, чтобы не навернуться от неожиданности. Там стояло трое ангелов, таких же невысоких, юных и печальных. Они пришли забрать Иннуэля? Мне стало больно, и я внезапно прижала к груди своего ангела, будто бы не желала отдавать. Вот ведь мы, люди, какие, а! Я разглядывала ангелов. Первая – она была повыше, с пронзительно-изумрудными глазами и темными волосами, с черными крыльями, бледная и красивая. Два других – пониже, светленькие и похожие, держались за руки.
– Но не все хотели это видеть. Не все и сейчас хотят, – переглянулись эти двое; на запястьях у них были похожие браслетики с зелеными камешками.
Господи, откуда я знаю про них то, что знаю? Я резко оглянулась назад и вниз. Отчего-то зная, что мои девочки уже допили вино и тоже стоят там. Так и было. Эля держала щенка с перевязанным ухом и глядела на нас снизу вверх. Вика стояла рядом, размахивая руками и возмущаясь чему-то. В руках у нее было целых три порванных цепочки. Ангелов на них не было.
– Ты ведь ее ангел, да? – спросила я у чернокрылой. Она кивнула.
– А Элин где? – уточнила я. Все трое покачали головами. Взгляды их стали еще грустнее. «В последней партии трое живыми не доехали…» Может, и ее ангел попался в какую-то такую вот партию? И не доехал? Я видела, как щенок трогает носом щеку Эли и как та глядит в небо сердитым взглядом обиженной девочки. Я снова поглядела на чернокрылую и попросила: – Не бросай их, а? Ты же к ним спустишься?
Ангелы переглянулись. И молча поглядели на меня. Не кивая, но и не отрицая.
– Слушай, – тронул меня за плечо Макс, разглядывая Иннуэля, который положил голову мне на плечо и закрыл глаза. Я сжала его сильнее. Да неужели вот так? Не может быть. Он и правда был очень легким… Чего ты хочешь, Макс, а? Я резко повернулась к нему:
– Что, Макс? Он умирает, ты видишь? Его родичи ничем не могут помочь. А я не знаю, как! Я бы отдала свои крылья, – оглянулась на странное мерцание за спиной. – Если бы могла… Скажите, может, так можно? – я уставилась на троих крылатых сухим бесслезным взглядом, чувствуя резь в глазах. Они снова молчали, чернокрылая приобняла светленьких, и три пары прозрачных глаз наблюдали за мной. Осуждения, презрения и злости там не было. Печаль, ожидание и надежда?
– Слушай, погоди, – снова прервал меня Макс. – У нас с тобой по два крыла. Может… может, мы поделимся? По одному крылу на каждого… справимся, а? – он неловко улыбнулся. Мерцающий прозрачный свет вокруг него был таким заметным. Я сморгнула. На лоб мне упала огромная капля, потом вторая. Над самой головой громыхнуло, а сквозь крылья моего Макса я увидела ветвистые разряды молний. Может, лучше, чтобы ангелы улетели? Тут есть громоотводы, но мало ли. Вдруг их заденет… Господи, о чем я думаю!
– Крыло? Одно крыло?
– Ну да, – затряс головой он, улыбаясь. – Это же лучше. С миру по нитке, с человека по перышку, вдруг получится. Идите сюда, – будто повинуясь какому-то порыву, он шагнул вперед и обнял нас. Обоих. Меня и Иннуэля.
Я внезапно задохнулась. Проливной ливень хлынул на нас, скрывая ангелов, антенны, двери в здание, бордюр и всех людей внизу. Он был теплым, он хлестал и стекал с нас густыми потоками, и в нем мерцали наши яркие человеческие крылья. Интересно, на них можно летать? А вдруг – можно? А вдруг – получится? Слышишь, Иннуэль? Держись, мы поделимся крыльями. У нас получится, иначе и быть не может. Ты ведь дух, правда? Чудесное небесное создание, воплощающее все хорошее, что есть в людях. Или даже нет, ты сам по себе – ты просто стараешься сделать нас лучше, поднять все хорошее со дна души.
Да какая разница, кто ты такой, Иннуэль!
Макс обнимал меня, я обнимала его, а маленький ангел стёк с моих рук, бледный и невесомый. Я не отпустила его – схватила за руку. И Макс успел. Держись, пожалуйста! Дождь хлестал, и, кажется, я уже могла плакать. А Макс, напротив, смеялся.
– Так просто?
Кажется, я не ощущала крыши под ногами. Нет, я правда ее не ощущала. Не знаю, это все неважно. Я видела веселые и отчаянные глаза человека напротив, я ощущала теплую, почти горячую ладошку в руках. Я хотела поделиться тем, что было со мной всегда. И чего никогда не могло стать меньше, сколько ни делись. А даже если и станет меньше – мне не жалко. Ради девушки на крыше (она ведь тоже стояла там внизу), ради того, чтобы аварий в мире было меньше, а щенки находили себе друзей и крышу над головой. Ради нас с Максом. Ради Вики, к которой только что спланировал ее чернокрылый бедовый ангел и которая выронила смешные эти цепочки, прижав ладони к лицу. Ради Эли, которая прятала пёсика под мышку, закрывая его от дождя. И еще ради Иннуэля.
В первую очередь – ради него.
Поэтому я тоже рассмеялась. Ты прав, Макс. Мне не жалко. Зачем лишние жертвы там, где простой дар может помочь. Я хочу, чтобы ты летал, Иннуэль. Я вижу каждое золотое перо на твоих огромных солнечных крыльях. Ветер донесет до нас запахи лаванды, и мирта, и теплого моря за горизонтом. Лазурный камешек на шее замерцает ясно и просто – красивое украшение, и только. А ты будешь летать. И никто никогда больше не отберет у тебя крылья, слышишь? Они будут гораздо сильнее, чем раньше.
Дождь хлестал изо всех сил, вокруг били разряды молний, небо смеялось раскатами грома. Среди туч кружили крылатые тени – может, птицы, а может, и нет. А мы уже шли через толпу людей и ангелов. Где-то там нас ждала маленькая Мариэль и многие другие. Мы держались за руки – три крылатых существа.
И кто мне скажет, что дальше все будет просто? Просто – не будет. Но и как раньше – тоже не будет уже никогда. Но я точно знаю, что крылатые – все. Главное – не забывать об этом. Вот и все.
А с ангел-шопами мы разберемся.